Таня Гроттер и проклятие некромага - Страница 71

Таня усмехнулась. Как раз прятаться-то она и не собиралась. Упыри разгорячены? Что ж, тем лучше. Когда кровь кипит – разум отдыхает. Подпустив Франциска и Вацлава поближе, Таня снова побежала. Правда, на этот раз не очень быстро. Погоня висела у нее на хвосте. Их разделяло теперь метра два.

Таня выскочила на открытую, посыпанную площадку перед ангарами, промчалась между джиннами, которые, как всегда, больше валялись на песочке, чем трудились, и, подбежав к главному ангару, ворота которого были открыты на треть, крикнула:

– Глеб, прячься! Скорее! За тобой гонятся! Глеб!

Ее вопль был услышан. Причем не Глебом, а именно тем, кому он и предназначался. Таню оттолкнули. Крича: «Стоять! Не двигаться!», Франциск и Вацлав вломились в ангар. Тане осталось только произнести заклинание, экстренно захлопывающее ворота, и еще одно заклинание, чтобы их невозможно было открыть слишком быстро.

Готово! Франциск и Вацлав заперты в ангаре с Гоярыном, у которого всегда было свое, несколько пристрастное отношение к вампирам. Рев дракона доказал, что появление полувампиров не прошло для него незамеченным. Посмотрим, насколько Гоярын испугается «Раздирателя некромагов». Таня специально выяснила вчера у Абдуллы, что «раздиратель» драконам не опасен…

Блин, и после этого ее еще называют светлой!

Джинны, открыв рот, смотрели на нее.

– Это профессиональные уборщики ангаров! Не такие бездельники, как вы! Не входить и не беспокоить! Если будут крики и угрозы – не обращайте внимания! Они так успокаивают драконов! – сказала она.

Джинны согласно закивали. Как все истинные лодыри, они с большим уважением относились к тому, кто делал их работу.

«А вот теперь за контрабасом и на тренировку!» – сказала себе Таня. Настроение у нее заметно улучшилось.

* * *

Таня опоздала на тренировку и была готова вкусить все радости головомойки. Заблаговременно натянув на лицо выражение крайнего раскаяния, сопряженного с преувеличенным зудом получения знаний, которое так любят опаздывающие студенты, она залетела на контрабасе на драконбольное поле. По идее, уже должна была проходить разминка, однако Таня внезапно обнаружила, что в воздухе нет ни одного игрока. Все собрались на скамьях первых трех рядов вокруг Соловья. Таня поспешно снизилась, слезла с контрабаса и незаметно опустилась с краю, рядом с Эразмом Дрейфусом.

– Приветствую тебя, хорошенькое создание! – кокетливо шепнул ей Дрейфус.

Таня давно поняла, что старикан не может спокойно смотреть на молоденьких девочек. Вот уж мышиный жеребчик!

– Привет гномикам! – отвечала Таня.

Это был запрещенный удар. Эразм Дрейфус побагровел и стал нервно выщипывать шерсть на ушах.

Соловей О.Разбойник оторвался от тетради со схемами игры, мельком кивнул Тане и сказал:

– Наша сегодняшняя тренировка не будет похожа на другие. Кто знает, о чем мы будем говорить?

Краем глаза отметив, как переглянулись Энтроациокуль и Умрюк-паша, а Маланья Нефертити вдруг заинтересовалась своими ногтями, Таня поняла, что старый тренер немного ошибся в интонациях. Нельзя разговаривать с опытными профессионалами так, как говоришь с новичками. У каждого профессионала свое видение техники, свои коронки и наработки.

– Нет, – спокойно продолжал Соловей. – Я догадываюсь, о чем вы думаете, но вы ошибаетесь. О боевых двойках, маневрировании, гипнотическом воздействии двойного штопора на дракона все уже сказано. Знание у вас в крови. Завтра матч, и я уверен, что вы и так сделаете все, на что способны, – сказал Соловей.

– Так что тогда? – пробасил Умрюк-паша. Протянув через два ряда руку, он поправил коврик-циновку, лежащую на песке.

– Я хотел спросить: вы никогда не задумывались, почему сборная вечности всегда выходит победительницей?

– Эти парни соображают в драконболе, – предположил Умрюк.

– Они лучшие, – уверенно добавил Фофан Бок.

– Да. Но и вы не худшие. Вы лучшее, что есть в современном драконболе.

– Мы лучшие сейчас, а они лучшие во все века. Мне не по себе, когда я думаю о завтрашнем матче. Я вся дрожу! – беспомощно закатила глазки Лизхен Херц.

Клопперд Блох ничего не сказал, но, неожиданно исчезнув в одном месте, проявился рядом с Лизхен. Должно быть, затем, чтобы оказать ей психологическую поддержку.

Соловей покачал головой.

– Это так, но не совсем. Если вы взглянете на спорт последних десятилетий, вы увидите, что достижения не стоят на месте. Совершенствуются методики тренировок, техника. Посмотрите на спортивные результаты сегодня и сто лет назад. Сегодня они гораздо выше.

– Ну и почему сборная вечности разделывает нас как гурман устрицу? – спросила Маланья.

Соловей поднял голову и посмотрел на небо.

– Отвага. Отвага и обреченность. Сборной вечности нечего терять и нечего бояться. Они поднимаются в Верхний мир только для матча. На короткие, яркие, мятежные часы. Для них это единственный глоток света и солнца за долгие годы. Время, когда они могут отдохнуть от ледяного покоя вечности. Они отрешены, они живут этими минутами. Если им нужно будет атаковать дракона в лоб и влететь в струю пламени – они сделают это, не дрогнув. Мы же, живущие здесь и сейчас, – зажравшиеся трусы. Мы обожжем себе ручку и уже летаем, закатывая глазки. Мы жалеем себя и потому проигрываем. Мы – жалкие ничтожества, страшащиеся утратить свои телесные мешки. Сохранить плоть для нас важнее, чем победить. Драконбол для нас значит МНОГО. А он должен значить ВСЕ. Только в этом случае у нас появится шанс.

Старый тренер бросал фразы, точно пощечины. Отрывисто, резко, сердито. Энтроациокуль желтела. Умрюк-паша кусал губы. Рамапапа щипал струны лютни. У Маланьи Нефертити раздувались ноздри. Похоже, Соловей сумел-таки задеть за живое и этих матерых профессионалов.